Верхний парк над рекой – старый, неухоженный, не многолюдным. Главным образом туда ходят любители Театра Неожиданностей. Театр считается запрещенным, и все-таки люди собираются почти каждый вечер.
     К открытой эстраде ведет несколько запутанных и скользких тропинок – с лесенками, с мостиками через канавы. Одна канава – с крутыми, заросшими бурой травой стенками, с палыми листьями на дне, очень глубокая.
Верхний парк обладет какой-то притягательной силой. Словно в заброшенных аллеях и глухих закоулках застоялся воздух прошлых времен – когда жили на свете рыцари, феи, мушкетеры и гномы. Можно отыскать здесь подземелья старинных береговых батарей, заросшие часовни в честь Хранителей. Стоит на берегу полузабытая бронзовая скульптура мальчишки, который когда-то спас город от вражеского десанта. Мальчик стоит на низком, затерявшемся в траве постаменте, смотрит в заречные дали. Босой, с длинными растрепанными волосами, в просторной матроске с галстуком, в мятых штанах до коленей.
Главная загадка парка – Театр Неожиданностей.
     Собственно, никакого театра не было. Просто ветхая эстрада без крыши, с железной рамой, на которой когда-то, наверно, крепился занавес. Теперь от занавеса не осталось и воспоминаний. Не было и задника. Декорацией служил заречный пейзаж с вечерним небом. Спектакли всегда ставились после заката.
     Может быть, когда-то были здесь скамейки, но теперь зрители смотрели спектакли стоя.
     Играли в спектаклях любители. Но, видимо, какие-то особые любители. Было что-то завораживающее в их стремительных ломаных движениях, вскриках, настоящих слезах, долгих, томительных паузах, когда на весь парк наваливалась тишина... Ставили очень разные пьесы: "Короля Артура", "Гамлета", "Барабанщиков", "Сказку о Гадком утенке", "Золушку", "Царя Эдипа"... Случалось, что не хватало исполнителей, и тогда актеры стремительно протягивали к толпе руки: "Кто?!" Среди зрителей происходило движение, и один или несколько человек прыгали на сцену, включались в захватывающую игру – смесь декламации, странной пантомимы, фантазии и гипноза...
     Почему-то не нравились эти спектакли властям. Иногда раздавались свистки, возникали уланы на своих черных мотодисках (они были похожи на чертей, оседлавших поставленные на ребро сковородки). Зрители, словно проснувшись, разбегались, ругали улан. Актеры же прыгали со сцены назад, в сторону реки. А несколько раз Витька и Цезарь видели, как актер вскидывал руки и словно прошибал собой близкое послезакатное небо. На миг в небе возникала пробоина – черный, заполненный звездами силуэт. Скорее всего, это был хитрый театральный эффект. Но может быть (почему бы и нет?), какой-то известный этим людям способ перехода. Или ухода?..
Днем на эстраде и вокруг пусто. Никакого волшебства на сцене нет. Только одно – сцена вертящаяся: посреди квадратной площадки, вровень с ней, – дощатый вращающийся круг. Механизм хорошо смазанный. Встаешь на кромку круга, толкаешься ногой, и он послушно, с мягким урчанием подшипников катит тебя, как карусель. На краю дощатого диска краснеют остатки стершейся краски. Приглядишься – следы чисел и линий...
Темная полоса тянется через площадку от железной стойки до центра круга. Упругая и плотна. Явно не тень от солнца.
В середине круглой площадки падает особенная, очень прозрачная тишина. И в этой тишине отовсюду, не мешая друг другу, звучат голоса и звуки:
     "Московское время девять часов пятнадцать минут..."
     "Внимание, "Сфера"! Эксперимент "Дельта" имеет своей особенностью..." (Это Скицын в радиорубке!)
     "Уважаемые господа! Особая комиссия муниципалитета Реттерберга извещает, что лица, лишившиеся биоиндексов, должны получить магнитные регистрационные карточки не позднее..."
     "Сашка, негодник! У тебя экзамены на носу, а ты!.."
     "...А ежели ты, воевода, со своими сотнями встанешь в Каменном урочище, им и совсем не пройти..."
А сквозь голоса – равномерное, редкое и знакомое "щелк... щелк... щелк...", отдающееся в глубине большого колокола.